87%
Сергей Лекторович в рубрике “Актуальное интервью” на радио “Эхо Москвы”. Полную версию можно посмотреть и послушать на YouTube-канале “Эхо Москвы”. А специально для тех, кто предпочитает читать, перевели в текстовый формат основные моменты: о книге “Сначала будет страшно”, власти и оппозиции, красных и черных зонах, системе управления бизнесом, лесных пожарах и конкуренции на мировом рынке.
О книге
Сергей Курт-Арджиев: Зачем вы написали книгу?
Сергей Лекторович: Это была детская мечта. Я - книголюб, очень много читаю и всегда хотел сам оказаться героем книги.
Оказаться на полке между Джеком Лондоном и Львом Толстым?
СЛ: Может быть ни среди столь великих личностей, но где-то рядом. Однако в процессе написания книга трансформировалась. Это уже не только моя личная история. Это история всех тех людей, которые развивались вместе со мной. Это история успеха и история ошибок. То есть сама книга стала трансформационным опытом.
То есть пока писали книгу осмысливали и оценивали прошлую жизнь?
СЛ: Не только осмысливал. Когда я начинал писать, многие эпизоды молодости просто не помнил. Это свойство психики стирать какие-то моменты. Пришлось их вспомнить и переосмыслить. Когда Эрнесту Хемингуэю задали вопрос: “Легко ли написать книгу?”, он ответил: “Да, очень легко. Садишься за печатную машинку и истекаешь кровью”.
Подзаголовок книги - “7 жизней, которые мне пришлось прожить, чтобы стать нашим настоящим предпринимателем”. Вы правда считаете, что прожили 7 жизней?
СЛ: Количество жизней, которое мы проживаем, не ограничено. Это зависит от нашего личного выбора в любой момент времени.
Как бы вы определили жанр? Это биография или пособие для предпринимателей?
СЛ: Получился синтез. С одной стороны, приключенческий блокбастер. С другой - история, как построить в России успешный бизнес, не имея за спиной транснациональной корпорации.
О власти и оппозиции
Ваш переход от мальчика-ботаника к “отвязному придурку” проходил на фоне 90-х гг. в Тольятти. Если бы условия были другие, может быть вы так и остались тем мальчиком-ботаником?
СЛ: Может быть. Безусловно, в том, что со мной происходило, ответственность лежит только на мне. Влияли ли обстоятельства? Влияли. Способствовала ли среда наращиваю защитного панциря? Способствовала. Отличался ли город безопасностью и толерантностью в то время? Нет. Когда мы носили длинные волосы или серьгу в ухе, это был определенный риск для жизни.
Если вы - патриот, то как бы вы определили свой патриотизм?
СЛ: Мне понравилось определение одного спортсмена, что патриотизм бывает разный. Если говорить про патриотизм как любовь к власти и государственному строю, то, наверное, нет. Если говорить о патриотизме, который касается семьи, команды, компании, города, то да.
В книге вы описываете эпизод, как, готовясь к митингу, пересматривали выступления Путина и Лукашенко. Какое у вас отношению к Лукашенко сейчас?
СЛ: 20 лет назад я считал его государственным человеком, который заботился о своем народе, о своей стране. Сейчас мое отношение диаметрально противоположное и крайне негативное. Мне кажется, что этот человек совершенно точно не должен быть у власти и пора ему заканчивать.
А к Путину?
СЛ: Когда у руля один и тот же человек, государственный строй неизбежно стагнирует. То, что происходит с оппозицией, присвоением СМИ статуса иностранных агентов - это точно негативно.
Как к Навальному относитесь?
СЛ: Как к мужественному человек, который выбрал свой путь. Я смотрю на него и понимаю, что так бы не смог. Человек идет до конца в достижении своих идеалов.
Вы в юности были ярым сторонником национализма и патриотизма. А когда поняли, что вас просто использовали? Ведь сейчас практически нет националистических движений. Их просто “выбросили” и занялись другим. Вы это для себя в какой момент осознали?
СЛ: Завершение моей политической карьеры не было связано с осознанием, что нас кто-то использовал. У меня были другие причины. В какой-то момент просто стало это неинтересно. И только уже когда я занимался бизнесом, увидел, что многие националистические и патриотические лозунги спорные.
Вы ушли из политики, занялись бизнесом. А нет сейчас желания вернуться?
СЛ: А есть ли политика в нашей стране? Просто не вижу смысла от участия в каких-то партийных структурах.
Вы сейчас кого-либо поддерживаете или готовы поддержать?
СЛ: Из политических сил - нет. Мы поддерживаем проекты, связанные с экологией, благотворительностью, спортом. Буквально вчера я видел кадры пожаров, которые происходят в Борском районе. Три дома полностью выгорели. Желание поддержать этих людей у меня возникает. Мы сейчас обсуждаем с командой создание фонда для погибших пожарных, чтобы поддерживать их семьи. Вот такие инициативы меня интересуют, а политические - нет.
О ДТП, красных и черных зонах
Ваша жизнь, мне кажется, коренным образом изменилась после печальной истории с ДТП и гибелью женщины. Вы можете это рассказать так, как вы воспринимаете это сейчас?
СЛ: Подробно я рассказал об этом в книге. Конечно, это событие изменило и мою жизнь и жизни потерпевших. Я никому не пожелаю оказаться в такой ситуации.
В книге есть глава о местах, где вы отбывали наказание. Вы достаточно подробно пишите, что есть красная зона, есть черные зона. В красной всем правит администрация, в черной - авторитеты и воры в законе. В чем отличие жизни там и там? Где комфортнее?
СЛ: Где комфортнее нельзя сказать. Где справедливее - можно. Там, где в основе человеческие отношения. Это я про черные зоны.
То есть там, где правят авторитеты, справедливости больше?
СЛ: Нельзя сказать, что они там правят. Как и в бизнесе, и в государстве, на зоне есть определенные правила, принципы и ценности. В красной есть только интересы администрации. Человеческая жизнь там почти ничего не стоит. В черной все по-другому. Нужен всегда элемент противовеса, противодействия, Кстати, тоже самое с оппозицией. Если оппозиции в государстве нет, государство начнет стагнировать.
Я как раз хотел у вас спросить: у нас в государстве сейчас красная или черная зона?
СЛ: Не думаю, что корректно сравнивать государство с зоной. Но процессов административного управления больше, чем какого-то бирюзового там или демократического.
О бизнесе и системе управления
Вы после тюрьмы вернулись в бизнес. И в книге пишете, что этот опыт показал, что в бизнесе более эффективен как раз бирюзовый тип управления.
СЛ: Есть разные подходы к управлению. Первый - административный тип, когда только шеф знает как правильно, и его распоряжения выполняют 10 или 100 помощников. Второй - когда вы вместе с командой формируете стратегическое видение и вместе с командой этого видения достигаете.
У вас какой подход?
СЛ: Я опираюсь на команду. Команду у нас нас включена во все процессы: и стратегическое видение, и в процессы развития. Только благодаря команде мы растем почти в два раза.
Давайте перейдем ко второй части книги, которая посвящена бизнесу. Вы занимаетесь противопожарным оборудованием. Изготавливаете, продаете, устанавливаете. Отслеживаете, как оно используется?
СЛ: Устанавливают наши партнеры по всей России и за ее пределами. Мы разрабатываем оборудование, производим и осуществляем дистрибуцию.
Кому проектировали из крупных заказчиков?
СЛ: Это гигантское количество. Белорусская атомная станция. Дворец приемов президента Казахстана. Москва-Сити. Арктическая станция “Восток”. Объекты Мегафона. Мы делаем очень много проектов.
О лесных пожарах
А что происходит сейчас с лесными пожарами в России? Или это не ваша тема?
СЛ: Миссия нашей компании - достичь того момента, когда возникновение любого неконтролируемого возгорания на Земле будет невозможно. Она, конечно, очень широкая. И леса входят в эту сферу. То, что сейчас происходит и в России, и по всему миру, беспокоит всю нашу команду. Не могу сказать, что мы уже занимаемся разработкой решений этого вопроса, но мы активно думаем.
Это решение можно найти, которое будет предупреждать такие пожары?
СЛ: Конечно. Все начинается с мониторинга. Даже в Тольятти уже реализована эта концепция, пусть в небольших масштабах. Есть в зеленой зоне станция с дроном. Он поднимается и мониторит в лесу возгорания, которые только-только начались. Благодаря этому есть есть возможно быстро выехать оперативной бригаде пожарных и быстро потушить.
То есть это нужна только политическая воля, какие-то средства бюджета?
СЛ: Я давно ушел от того, чтобы опираться на чью-то политическую волю. Здесь нужна в первую очередь предпринимательская воля, изобретательский им и мозги. Нужна разработка новых решений. А дальше - вера в них и продвижение на государственном уровне. Что происходит в лесах? Лесоохрана ходит с ранцами-огнетушителями. Неужели нет возможности поставить более современные решения? Выделить на это средства, обеспечить большую защиту лесов. Мне кажется, что есть и нужно двигаться в этом направлении. Мы точно будем в этом направлении работать.
О конкуренции на мировом рынке
Последняя глава книги посвящена вашему желанию выйти на мировой рынок. Но там же конкуренция нереальная просто.
СЛ: Конкуренция и здесь есть.
У вас настолько качественный продукт, что вы можете продавать его в США, Китае и т.д.?
СЛ: У нас качественный продукт, хороший промышленный дизайн и сама технология производства. Мы собираемся масштабировать не только сам продукт, но и технологию производства и сервис. Я буквально недавно вернулся из Америки. В создании системы сервиса я руководствовался во многом как раз выдающимися американскими примерами. Такими как Zappos. Например, на наш систему пожаротушения действует пожизненная гарантия. Но вот сейчас, приехав в Америку, я был немного разочарован тем уровнем сервиса, которые там представляется.
У них сервис хуже, чем вы представляете?
СЛ: Я столкнулся, например, с сервисом в двух отелях. И могу сказать, что он не только хуже, чем мы представляем. Но и гораздо хуже, чем тот сервис, к которому мы привыкли здесь в России. Поэтому есть большой потенциал для развития российского бизнеса в международном формате.
